Фамилия является самой древней частью из биографических сведений индивида, полученной прародителем в качестве прозвища. Фамилия «Небратенко» составлена из нескольких частей: «Не-», «…братен-» и «…ко», каждая из которых имеет свое собственное содержательное назначение.
Основополагающее родовое значение фамилии зашифровано в коренной части, в данном случае – «братен». Эта часть указывает на славянское происхождение предков, обозначая родственную, свойскую и дружескую взаимосвязанность отдельных индивидов. Языковые единицы с корнем «брат» встречается у всех славян, к примеру, столица Республики Словакия – Братислава. Между тем языковая единица «брат» не является основным ключом к разгадке «кода» фамилии, т.к. он структурируется в более сложной вариации «…братен-», которая образовалась от исходных терминов «братина» и «братчина», а также частично – «братство».
Термин «братина» у древних славян отождествлялся как род или община, расположенная в собственном селении или хотя бы его части, выставляющая вооруженных воинов в состав войска племени, обладающих родовым стягом, кличем и своими обыкновениями. Численность такой ватаги могла колебаться от десятка до нескольких сотен человек, что зависело от древности братины и ее дохода от владений и ремесел. Возглавлял братину родовой старейшина или общинный староста. Существенное роль в ней играл совет полноправных членов братины, решающих общественно значимые вопросы, а управление братинами основывалось на принципах военной демократии.
В Новое время термин «братина» локализовался до одного из своих факультативных значений. Братина – деревянный, медный или серебряный сосуд шаровидной формы для товарищеской (братской) попойки вина, пива, браги или меда, обычно объемом с полведра, имеющей широкое рыльце (края). Братчинские пиры посвящались крестинам, именинам, поминкам и другим значимым событиям. Торжественную значимость братины часто подчеркивали низкий поддон и конусообразная крышка. Маленькие братины назывались «братинками» и употреблялись для индивидуального питья, тогда как из больших пили, черпая ковшами.
Отдельные экземпляры братин изготавливались из золота, имели орнаменты, украшенные драгоценными камнями, и вручались в качестве даров. Так, братина, поднесенная в 1637 г. окольничим Степаном Простеевым королю польскому (по случаю его бракосочетания), была золотой с яхонтами, лалами, изумрудами и жемчугом. Золотые и серебряные сосуды с чеканными узорами и надписями широко были известны в XVI – XVII вв., а медные и деревянные – в народном быту XVI – XIX вв. В XIX – XX вв. братины употреблялись как декоративные сосуды (призы, подарки). К примеру, кубки Дэвиса, Стэнли или УЕФА, хотя и не являются порождением славянского быта, но по сути такие же братины, нередко используемые для командного питья шампанского.
Близким по значению термину «братина» является языковая единица «братчина», обозначающая товарищеский пир или застолье, объединяющий общину или целый род. Появление «братчин» относится к языческому периоду жизнедеятельности славян, представляя собой обряд, завершающий большинство жертвоприношений различным богам. Однако с распространением христианства – это совместная трапеза полноправных членов общины, устроенная в складчину после молебна, посвященного поминанию определенного святого – покровителя общины. Обычно праздники, установленные по обету в связи со спасением селения от какого-либо бедствия, назывались обетными или заветными, или часовенными. Последнее название употреблялось, если община построила по своей инициативе и на свои средства часовню.
В ряде случаев «братина» собиралась несколько раз в год на особо почитаемые религиозные праздники («Никольщина», «Михайловщина», «Кузьминки», «Ильинки» и т.п.), иногда бывала приурочена к окончанию сбора урожая.
В Белоруссии и на юге России устраивались «свечные братчины» — общества, собиравшие в праздник меду и воску по десять пудов. Братчики делали большую свечу, зажигали ее накануне праздника, она стояла в доме, пока происходил пир, затем на следующий день ее несли в церковь, освящали и возвращали в дом, где снова пировали, после чего свечу отправляли в дом того братчика, кому по очереди выпало держать свечу до следующей братчины.
В Боснии и Западной Сербии также делали общую огромную «свечу пахарей», которую несли в церковь, освящали и зажигали по большим праздникам. Католические «братчины» в Далмации и Хорватии брали на себя функцию призрения бедных и больных, они устраивали свои праздники в день святого — патрона «братчины», имели свой фольклор (песни, приговоры, танцы, театр). У донцов «братчина» – это собрание казаков c застольем или даже сообщество земляков и однополчан вне родных мест.
На северо-западе Российского государства в XIV-XVI вв. «братчины» получили даже организационно-правовое оформление, обозначая купеческие и цеховые корпорации, обладавшие собственным судом в составе нескольких судей под председательством выборного братчинного князя. «Братчинные суды» руководствовались своими исконными обычаями и правами, а общий закон уклонялся от вмешательства в судопроизводство. Однако «Псковская судная грамота» значительно сократила права данной инстанции, ограничивая ее компетенцию делами и спорами, возбужденными на братчинном пиру. Приговорам данного суда подчинялись только согласные с его решением лица, а недовольные же могли переносить свой иск в суды общей юрисдикции. При этом компетенция «братчинного суда» была еще очень обширна (рассматривались даже дела по татьбе и убийствам). Главным же преимуществом этого суда было отсутствие практики взимания судебных пошлин.
В XV-XVII вв. на базе мещанских ремесленных цеховых и иных корпораций Украины и Белоруссии функционировали религиозно-национальные организации православных верующих – «братства», которые функционировали при церковных приходах. Они имели религиозное, просветительское и благотворительное значение, выступая противовесом католической и униатской пропаганде Речи Посполитой. На общественные суммы содержали типографии и бурсы (школы), распространяли религиозную и политическую литературу. Самой известной была Киевская коллегия (братство) с ее бурсой.
Вхождение малороссийских земель в состав единоверного Российского государства уничтожило идеологическое значение братств, сохранив культурно-просветительские цели. Поэтому в XVIII в. деятельность братств постепенно прекратилась.
В конце XIX – начале XX в. в Западной Украине (например, на Волыни) была предпринята попытка воссоздания крестьянских братств с культивацией идей антисемитизма и монархизма. В 40 – 50-х гг. «зеленые братства» функционировали как влиятельное националистическое движение на территориях, вошедших в СССР в 1939 г. по Пакту «Молотова-Риббентропа».
* * *
Таким образом коренная часть рассматриваемой фамилии «…братен-» связанна со славянскими «братсвами», «братчинами», «братинами» и «братинками». Последний термин фонетически ближе к фамилии «Небратенко». Очевидно, приставка «Не-» обозначает отрицание смыслового значения коренной части фамилии. По-видимому, отрицаемое значение появилось не в древнеславянском периоде, а в эпохе Нового времени, т.к. старые родословные прозвища сохранялись неизменными только за представителями знати.
В результате этого получается, что обладатель прозвища «Небратен» стремился к «своекоштности», т.е. самостоятельному хозяйственному существованию без участия и вспомоществования со стороны общины. Окончание фамилии «…ко» указывает на происхождение предков из центральной или восточной Украины, что соответствует реальной действительности.
В адыгском языке окончание «ко» – сын. Одно из ответвлений адыгского племени – черкесы. А в досоветской России малороссиян или украинцев в простонародье именовали «черкасами», отчего пошли наименования городов Черкассы или Новочеркасск. Существует теория, что Иван Грозный, принявший в 1557 г. Кабарду в российское подданство, поселил в своих владениях племя пятигорских черкас. Последние были неспокойными подданными и поэтому оказались на юго-западной окраине Московского царства, а с годами расселились и умножились в слободской и левобережной Малороссии, ассимилируюсь со славянским населением, теряя свою идентичность, но сохраняя общее наименование «черкасы».
Несомненно, что в фамилии, а также имени и отчестве генетически заложены определенные стереотипы поведенческих установок. Этимологическая установка, т.е. содержание нашей фамилии заключается в осознанном стремлении к самодостаточному образу жизни. Это установка таит в себе серьезную угрозу в случае неспособности противостоять центростремительным векторам общественного сосуществования и является поведенческим вариантом, влекущем создание условий достижения успешности путем реализации иных форм социального проявления. Но при этом следует безусловного избегать излишнего индивидуализма, а преломлять поведенческие приоритеты к бытующим стереотипам окружающих, что является одним из выводов, выработанных носителями фамилии «Небратенко»! …
Фотографии братин Вы можете посмотреть в соответствующем разделе Фотоархива.
